Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.
В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".
А завтра будет июль, а быть может, август…
Какая разница, как называть разлуку.
Белый пух на проспектах, как белый саван,
Застилает глаза мне и вяжет руки.
Я почти не дышу, дожидаясь встречи.
Эти вишни в цвету не запомнят лица.
Я хочу нравиться тебе, потому что вечер.
Такая боль, что уже не расслышать песню.
И слова, рассыпаясь, становятся пылью.
Сквозь горячий асфальт прорастает клевер,
Сквозь эту боль меж лопаток режутся крылья.
Удивительно, но теперь всякая ерунда выбивает меня из колеи. Меня ранят до глубины души всякие глупости и, как всегда, душевную боль пытаюсь заглушить физической. Одернула себя, когда едва ли не затушила о запястье сигарету.
Мне все сложней держать этот груз на своих плечах. Надо высказаться, но уже вошло в привычку держать всю эту дурь в секрете, в глубине своей души на крепком замке. Право слово, я завидую всем им троим.
Позвони.
"Великий Гэтсби" - наверное лучшее, что я когда-либо видела. На данный момент это оказалось поразительно близким. Этот фильм в самом деле меня вдохновил. До такой степени ощутила чувства и эмоции героев (да и, собственно, саму атмосферу фильма), что хотелось просто упасть на колени и зарыдать.
В ближайшее время обязательно прочту книгу.
"Если мерить личность её умением себя проявлять, то в Гэтсби было нечто воистину великолепное, какая-то повышенная чувствительность ко всем посулам жизни… Это был редкостный дар надежды, романтический запал, какого я ни в ком больше не встречал..."
"Его розовый костюм – дурацкое фатовское тряпье – красочным пятном выделялся на белом мраморе ступеней, и мне припомнился тот вечер, три месяца назад, когда я впервые был гостем в его родовом замке. Сад и аллея кишмя кишели тогда людьми, не знавшими, какой бы ему приписать порок, – а он махал им рукой с этих самых ступеней, скрывая от всех свою непорочную мечту."
Почистила дневник от своих записей, оставила только стихи, да цитаты.
Все поменялось с прошлого лета. Основное изменение в том, что я осталась одна. Оттолкнула всех и осталась наедине со своими тараканами. А в общем, все поменялось не только с прошлого лета, но и за эти три года. Как мне кажется, в лучшую сторону. Да, я чувствую себя гораздо хуже, как в физическом плане, так и в психологическом. Такова, должно быть, плата за приобретенный опыт и, не побоюсь этого слова, ум.
В данный период моей жизни все настолько плохо, как не было никогда. У меня нет денег, здоровья (=сил), поддержки, действительно хорошего дома, крепкой семьи, хорошей фигуры и уверенности в себе. Если быть совсем откровенной, то больше всего мне, к стыду своему, не хватает поддержки. Я человек, который наслаждается одиночеством, но чем дольше в нем пребывает, тем хуже ему становится.
Перейдем к насущному. Сейчас мне кажется, что мне никогда настолько, пардон за мой французский, не было хуево, как сейчас. Это настолько жутко, когда помимо болезни, несвязанной с головой, на тебе физически отражается психологическое состояние. Больше всего, пожалуй, я боюсь подсесть на таблетки в таком состоянии, т.к. то, увы, в моем духе.
p.s. я дико прошу прощение за грамматические ошибки.
уверена, они здесь есть
Памяти Феди Добровольского (1960)
Мы продолжаем жить.
Мы читаем или пишем стихи.
Мы разглядываем красивых женщин,
улыбающихся миру с обложки
иллюстрированных журналов.
Мы обдумываем своих друзей,
возвращаясь через весь город
в полузамерзшем и дрожащем
трамвае: мы продолжаем жить.
Иногда мы видим деревья,
которые черными обнаженными
руками поддерживают
бесконечный груз неба,
или подламываются под грузом неба,
напоминающего по ночам землю.
Мы видим деревья, лежащие на земле.
Мы продолжаем жить.
Мы, с которыми ты долго
разговаривал о современной живописи,
или с которыми пил на углу Невского проспекта
пиво,
— редко вспоминаем тебя.
И когда вспоминаем,
то начинаем жалеть себя,
свои сутулые спины,
свое отвратительно работающее сердце,
начинающее неудобно ерзать в грудной клетке
уже после третьего этажа.
И приходит в голову,
что в один прекрасный день с ним -
- с этим сердцем -
- приключится какая-нибудь нелепость,
и тогда один из нас растянется
на восемь тысяч километров
к западу от тебя
на грязном асфальтированном тротуаре,
выронив свои книжки, и последним,
что он увидит, будут случайные встревоженные лица,
случайная каменная стена дома
и повисший на проводах клочок неба, -
- неба, опирающегося на те самые деревья,
которые мы иногда замечаем...
И заденут за поросли капель,
Но из них не заметит никто,
Что опять я ненастьями запил.
Засребрятся малины листы,
Запрокинувшись кверху изнанкой.
Солнце грустно сегодня, как ты,-
Солнце нынче, как ты, северянка.
Все наденут сегодня пальто,
Но и мы проживем без убытка.
Нынче нам не заменит ничто
Затуманившегося напитка.
Пишет Flavia:
...хочешь, чтобы тебя поняли - объясни. Словами, словами, сука, объясни, не надо посылать телепатических сигналов или разыгрывать мистерию со знамениями, не надо плести макраме из намеков и устраивать журавлиные пляски. Чем изощреннее ты зашифруешь свой посыл, тем больше вероятность, что вместо нормального диалога ты будешь обиженно комкать лицо и страдать, что тебя не поняли.
Не хочешь четко, ясно и по существу - отложи вопрос нахрен. Совсем забудь про него. Нет возможности изложить мысль - додумай ее, йоптваюмать, додумай полностью, и роди в жизнеспособном виде, а не дохлым эмбрионом-мутантом, у которого голова растет из задницы.
Тому пути, которым шла.
Будь только то, что ты теперь,
Не будь ничем, чем не была.
Так мил твой взор, так строен вид,
Так выше всех ты красотой,
Что не хвалить тебя — то стыд,
Любить — лишь долг простой.
"В альбом"
Эдгар По
Меня дразнил твой темный шелк.
Когда твой занавес тяжелый
Раздвинулся — театр умолк.
Живым огнем разъединило
Нас рампы светлое кольцо,
И музыка преобразила
И обожгла твое лицо.
И вот — опять сияют свечи,
Душа одна, душа слепа...
Твои блистательные плечи,
Тобою пьяная толпа...
Звезда, ушедшая от мира,
Ты над равниной — вдалеке...
Дрожит серебряная лира
В твоей протянутой руке...
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: "Довольно!"
Каждый вечер подносят к окну
Мое кресло. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!
Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжелых бледнея.
Только ночи страшны оттого,
Что глаза твои вижу во сне я.
В коридорах ночной темноты
В отпечатках следов его
Растут полевые цветы
Он идет открыть тебе тайну -
Заметь, как в глазах меркнет мир -
Что все эти годы мы пили этиловый спирт
"Черный цвет солнца", А. Васильев
Думаю, сегодняшнее недоразумение произошло не зря. Сейчас меня занимает боль в ноге, а не размышления о том, как стоит себя вести и что, в общем-то, делать в дальнейшем. Хочется "кинуться в омут с головой", но я, к сожалению, знаю чем это заканчивается. Не факт, что этот раз станет исключением.